не он сам – в его создании он так или иначе участвовал. И совсем уж беззастенчивое фантазийное вранье вряд ли бы допустил к распространению – был бы скандал, отголоски и следы которого могли бы остаться в каких-то более поздних источниках. Да, многое было дописано, переиначено – но не придумано целиком от начала до конца со всеми указанными нелепостями.
Что ж, тогда вернемся немного назад. И попробуем опять понять, а что же он все-таки реально видел? Допустим, что Иоанн был во дворе первосвященника вместе с Петром в то время, как остальные ученики уже сверкали пятками в сторону Галилеи. Потом Петр, заподозренный в соучастии вышел, и, видимо, вернулся в разоренный лагерь – а куда еще? А вот Иоанн вполне мог дождаться окончания суда, и узнав из слухов о присуждении Иисуса к смерти, пробраться вослед конвою сперва до претории, и ждать там – мало ли вокруг праздношатающихся. И опять же дождаться, когда прямо из претории повезут Иисуса и еще двух приговоренных с конвоем на казнь (или трупы казненных) и захоронение за город. В закрытой повозке, чтоб не будоражить толпу – но слухом земля полнится, и он увязался за конвоем, как сделал герой Булгакова в «Мастере и Маргарите». И, пешим ходом, углядев, куда повезли из города, успел к окончанию или казни, или захоронения – если здесь казнили, то, конечно, солдатня всех казнимых просто приколола, как и Иисуса, и срезав веревки, скинула с крестов – еще возиться с ними, полуживыми, сторожить… Если, конечно, вообще были кресты, в чем я лично сомневаюсь – слишком много возни в предпраздничный день. Может и захоронили наспех, скинув в какую-нибудь яму и закидав камнями. Мог Иоанн это видеть? В принципе, мог.
А как же Иоанн пишет так подробно про кресты, казнь, смерть Иисуса на кресте и прочие подробности? Ну, пишет. Может, приврал маленько, и сам потом поверил в собственные россказни по прошествии десятков лет между событием и записью евангелия. Он, вон, и Марию, мать Иисуса, у подножия креста поставил – а как бы она там оказалась за пару часов, пока все решилось, из Галилеи-то? И к себе ее забрал по велению Иисуса – куда, в родительский дом из ее семейного дома с ее детьми?
«25 При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» – это совершенно, категорически невозможно: мать Иисуса жила у себя дома в Галилее, с семьей, и с Иисусом не путешествовала, это было бы странно, да и не упоминается нигде. И даже если узнала о беде с сыном, ввиду отсутствия телеграфа в то время весть эта донеслась бы до Галилеи только тогда, когда все уже было бы кончено. И уж тем более никак она не могла оказаться на месте казни, пешком за двести километров. Подтверждается это и дальнейшим рассказом о погребении, в котором она – мать! – почему-то не участвует, и вообще больше не упоминается.
«26 Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой.27 Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» – куда взял «к себе»? Иоанн жил в доме отца и матери в Галилее – и с какой бы стати приводить туда чужую женщину, у которой самой есть и дом, и семья? Вся эта выдуманная слезливая история породила потом целую огромную легенду о проживании и самого Иоанна, и матери Иисуса у него – в Иерусалиме, и даже о ее похоронах в Гефсиманском саду. Однако, я лично думаю, что жить в Иерусалиме им было негде, да и незачем, как и другим апостолам-галилеянам, все они вернулись домой в Галилею, и во враждебный иудейский «убивающий пророков» Иерусалим ради проповеди евреям, упертым в свой иудаизм, более не возвращались. Апостольское развитие подлинного, не иудейского христианства происходило из Галилеи в Сирию и другие страны, а не оставалось достоянием одного Иерусалима еще на протяжении минимум лет двадцати, как это описано в Деяниях.
«33 Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней,34 но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода.35 И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили.36 Ибо сие произошло, да сбудется Писание: кость Его да не сокрушится.37 Также и в другом месте Писание говорит: воззрят на Того, Которого пронзили» – ну да, ну да, свидетельство заканчивается словами «дабы вы поверили», этим ставится точка в повествовании об обстоятельствах смерти Иисуса – и тут же приписка с пророчествами «из Писания», которые – можете сами это проверить [66] – никакого отношения к событиям Страстей Господних не имеют ни в прямом, ни в переносном смысле, сколько ни натягивай одно на другое. А дальше?
Обратим внимание на последние стихи в главе 19.
«38 После сего Иосиф из Аримафеи – ученик Иисуса, но тайный из страха от Иудеев, – просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса; и Пилат позволил. Он пошел и снял тело Иисуса.39 Пришел также и Никодим, – приходивший прежде к Иисусу ночью, – и принес состав из смирны и алоя, литр около ста.40 Итак они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают Иудеи.41 На том месте, где Он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен.42 Там положили Иисуса ради пятницы Иудейской, потому что гроб был близко»
Все это представляется фантастикой в свете того, что дальше – уже наступившая иудейская суббота и Седер, праздничная религиозная трапеза, главный праздник в году. Даже если Иоанн за неделю проповеди Иисуса и свел знакомство с кем-то из новых почитателей Иисуса в чужом городе – в праздник никто не пойдет возиться с мертвым телом.
Так что Иоанн, скорее всего, управлялся сам, в одиночку: отыскал тело Иисуса, затащил в найденный неподалеку в чужом саду пустой гроб, камнем не заваливал, не под силу одному, и пеленами не обертывал, не было у него никаких пелен кроме собственного рубища наголо. А может и гроба никакого не было, просто нашел укромное местечко в чужом саду, завалил тело ветками и сверху камней набросал, чтобы зверье не добралось. Так и оставил до времени, и бегом к Петру, все туда же, в разоренный покинутый лагерь – там и встретились единственные оставшиеся в Иерусалиме ученики: Иоанн и Петр, и с ними Мария Магдалина, имевшая репутацию блудницы, и потому свободно якшавшаяся с мужчинами [67]. Так закончился последний день земной жизни Иисуса – и Его смерти.
Вся двадцатая глава посвящена чудесным явлениям Воскресшего Иисуса своим ученикам и ученицам. Как мы узнаем из дальнейшего повествования, тело Иисуса из гроба исчезло.
«1 В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба2 Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его»
Иудейская праздничная суббота закончилась в пять вечера на следующий день, и, возможно, Иоанн поздно вечером нашел в городе каких-то обращенных проповедью Иисуса местных жителей, с которыми успел свести короткое знакомство за ту неделю, что Иисус проповедовал. Может, и не бедные люди нашлись, имевшие где-то собственный пустой гроб для захоронения, и даже, возможно, на той же Елеонской горе, где и до сих пор хоронят умерших, которые решили помочь с захоронением тела. Так что упомянутые Иоанном неизвестно откуда взявшиеся Никодим с Иосифом Аримафейским вполне могли быть у гроба утром третьего дня, следующего за субботой. В этом смысле раскрывается бытовой банальный смысл притчевого рассказа о первом посещении гроба Воскресшего, парадигма которого меняется на более правдоподобную с прозаической точки зрения: Иоанн обошел вечером субботы знакомых, договорился о встрече у гроба, вернулся в лагерь на Елеонской горе, где были Петр с Марией, и они полегли спать. А с утра пораньше Иоанн с Марией отправились на место временного захоронения, оставив пожилого Петра дожидаться, когда они определятся с местом захоронения. И вот пришли – а тела нет. Иоанн побежал за Петром, Мария осталась. Из канонического повествования:
«3 Тотчас вышел Петр и другой ученик, и пошли ко гробу.4 Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра, и пришел ко гробу первый.5 И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел во гроб. 6 Вслед за ним приходит Симон
